Проблемный вопрос: Можно ли признать недееспособным вследствие психического расстройства несовершеннолетнее лицо (17 лет)?



Согласно части 1 статьи 21 Гражданского кодекса Российской Федерации способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их (гражданская дееспособность) возникает в полном объеме с наступлением несовершеннолетия, то есть по достижении восемнадцатилетнего возраста.

Согласно части 4 статьи 26 Кодекса при наличии достаточных оснований суд по ходатайству родителей, усыновителей или попечителя либо органа опеки и попечительства может ограничить или лишить несовершеннолетнего в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет права самостоятельно распоряжаться своими заработком, стипендией или иными доходами, за исключением случаев, когда такой несовершеннолетний приобрел дееспособность в полном объеме в соответствии с пунктом 2 статьи 21 или со статьей 27 Кодекса.

Таким образом, Кодексом в отношении несовершеннолетних лиц от 14 до 18 лет предусмотрена возможность ограничения или лишения их права самостоятельно

распоряжаться своими заработком, стипендией или иными доходами (кроме случаев приобретения ими дееспособности в полном объеме).

Вместе с тем часть 1 статьи 29 Кодекса, в соответствии с которой гражданин, который вследствие психического расстройства не может понимать значения своих действий или руководить ими, может быть признан судом недееспособным в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством, не содержит ограничений относительно возраста гражданина, которого можно признать недееспособным.

Следовательно, несовершеннолетний от 14 до 18 лет, страдающий психическим расстройством, может быть признан судом недееспособным (в том объеме дееспособности, которым он наделен в соответствии со статьей 26 Гражданского кодекса Российской Федерации).
При рассмотрении вопросов об информированном добровольном согласии при оказании мед помощи важно понимать круг нормативно-правовых актов, задействованных при регулировании данного правоотношения. Так, в связи с тем, что гражданин, получающий медицинские услуги, является физическим лицом, а указанные услуги он получает, что логично, в собственных интересах данные правоотношения регулируются законодательством о защите прав потребителей на что ссылается в п.9 в своего постановления Пленум Верховного суда РФ: «К отношениям по предоставлению гражданам медицинских услуг, оказываемых медицинскими организациями в рамках добровольного и обязательного медицинского страхования, применяется законодательство о защите прав потребителей».

Также заслуживает внимания вопрос о распределении бремени доказывания в случае судебного разрешения спора относительно оказанных медицинских услуг: «При разрешении требований потребителей необходимо учитывать, что бремя доказывания обстоятельств, освобождающих от ответственности за неисполнение либо ненадлежащее исполнение обязательства, в том числе и за причинение вреда, лежит на продавце (изготовителе, исполнителе, уполномоченной организации или уполномоченном индивидуальном предпринимателе, импортере) (пункт 4 статьи 13, пункт 5 статьи 14, пункт 5 статьи 23.1, пункт 6 статьи 28 Закона о защите прав потребителей, статья 1098 ГК РФ)». Таким образом, в случае оспаривания действия и решений именно на враче (руководителе отделения, зам. глав. врача по лечебной части) будет лежать обязанность доказать законность, обоснованность и рациональность своих действия при оказании медицинской помощи. Важным моментом, в данном контексте является необходимость разъяснения пациентам в доступной форме всех планируемых аспектов медицинского вмешательства при учёте отсутствия у последних специальных знаний в области медицины (п. 44 Постановления Пленума). Данное требование должно рассматриваться в контексте с положениями ст.22 ФЗ от 21.11.2011 N 323-ФЗ (ред. от 29.05.2019) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».